Бродский ненавязчиво меня замучал.
Ночью был жар, но без бреда. Матушка с облегчением сказала, что если бы у меня начался бред, она бы этого не вынесла, потому что ей кажется, что я непременно начала бы читать Бродского отрывками... Забавно. Но не думаю, что так.
1.
Голубой саксонский лес.
Снега битого фарфор.
Мир бесцветен, мир белес,
точно извести раствор.
Ты, в корчневом пальто,
я, исчадье распродаж.
Ты - никто, и я - никто.
Вместе мы - почти пейзаж.
кое-что любимое из "В горах"3.
На ночь снятое плато.
Трепыханье фитиля.
Ты - никто, и я - никто:
дыма мёртвая петля.
В туче прячась, бродит Бог,
ноготь месяца грызя.
Как пейзажу с места в бок,
нам с ума сойти нельзя.
5.
Мы с тобой - никто, ничто.
Эти горы - наших фраз
эхо, выросшее в сто,
двести, триста тысяч раз.
Снизив речь до хрипоты,
уподобить не впервой
наши рёбра и хребты
ихней ломаной кривой.
16.
Голубой саксонский лес.
Грёз базальтовых родня.
Мир без будущего, без
- проще - завтрашнего дня.
Мы с тобой никто, ничто.
Сумма лиц, моё с твоим,
очерк чей и через сто
тысяч лет неповторим.
17.
Нас других не будет! Ночь,
струйка дыма над трубой.
Утром нам отсюда прочь,
вниз с закушенной губой.
Сумма двух распадов, с двух
жизней сдача - я и ты.
Миллиарды снежных мух
не спасут от нищеты.
19.
Голубой саксонский лес.
Наста лунного наждак,
Неподвижности прогресс,
то есть - ходиков тик-так.
Снятой с комнаты квадрат.
Покрывало из холста.
Геометрия утрат,
как безумие, проста.
20.
То не ангел пролетел,
прошептавши "виноват".
То не бдение двух тел.
То две лампы в тыщу ватт
ночью, мира на краю,
раскаляясь добела -
жизнь моя на жизнь твою
насмотреться не могла.
И.Б.