Воденников купил собаку.
/этим всё сказанно/
И теперь он активно об этом пишетпишет.
"Я не спал всю ночь. В прямом смысле этого слова. Не то, что засыпал и просыпался. Я как оловянный солдатик (только лежачий) не заснул ни на минуту. Нет, собака в кухне не визжала: я ее усыпил, огородив тяжелыми коробками, организовав что-то типа манежа. Который она не перескочит. И очень гордился, что такой умный. Даже уже стал писать в уме первые страницы книги "Вы все дураки, а я великий кинолог", прислушиваясь к могильной тишине через две двери.
Она спала без звука, и вдруг поймал себя на мысли, что не сплю, потому что считаю: вот еще один час Кузя (или Машка, я еще не знаю) проспала. А вот еще один. Вот у всех в первую ночь собаки кричат, стонут, плачут и их, сломавшись на втром часу ора, берут в кровать или кладут рядом. На пол.
Но у меня не забалуешь. Лежит за стеной и сопит в две дырки . (Наверное).
Завтра будет ад, но хоть она выспится, - с неприсущим мне не-эгоцентризмом думал я.
Да, я понимал, что часов в пять она меня разбудит утробным - похожим на кошачий - плачем.
Но сердце у меня замирало от нежности. "Вот и третий час проспала", - продолжал я.
Когда она завопила в пять с чем-то, я злорадно подумал: "А я как будто сплю. Все равно не выберешься, я же завалил вход коробкой".
Но все же встал. Открыл дверь.
Собака выла на пороге.
Как она перескочила заборчик, я не знаю. На полу желтела лужа. Пеленки для этого дела были девсттвенны.
После чего Кузя ходила за мной по пятам все целый час, отказываясь какать и писать, несмотря на все мои мольбы.
И через час я вышел в магазин.
Стояло дивное прохладное летнее утро. Ровно шесть. Было свежо.
А я вдруг стал весь мокрый от пота, потому что на повороте на Егерьскую, вдруг подумал, что неплотно притворил дверь в комнату, куда ее не пускаю, а в комнате открыт балкон.
Серьезной рысью я смотался до банкомата и снял все деньги.
Обратно я бежал."